В кого вгрызается Леф?
Революция переместила театр наших критических действий.
Мы должны пересмотреть нашу тактику.
«Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности»
Классики национализировались.
Классики почитались единственным чтивом.
Классики считались незыблемым, абсолютным искусством.
Классики медью памятников, традицией школ — давили всё новое.
Сейчас для 150 000 000 классик — обычная учебная книга.
Что ж, мы даже можем теперь эти книги, как книги, не хуже и не лучше других, приветствовать, помогая безграмотным учиться на них; мы лишь должны в наших оценках устанавливать правильную историческую перспективу.
Но мы всеми силами нашими будем бороться против перенесения методов работы мертвых в сегодняшнее искусство. Мы будем бороться против спекуляции мнимой понятностью, близостью нам маститых, против преподнесения в книжках молоденьких и молодящихся пыльных классических истин.
Раньше мы боролись с хвалой, с хвалой буржуазных эстетов и критиков. «С негодованием отстраняли от
Сейчас мы с радостью возьмем далеко не грошовую славу послеоктябрьской современности.
Но мы будем бить в оба бока:
тех, кто со злым умыслом идейной реставрации приписывает акстарью действенную роль в сегодня,
тех, кто подменяет диалектику художественного труда метафизикой пророчества и жречества.
Мы будем бить в один, в эстетический бок:
тех, кто по неведению, вследствие специализации только в политике, выдают унаследованные от прабабушек традиции за волю народа,
тех, кто рассматривает труднейшую работу искусства только как свой отпускной отдых,
тех, кто неизбежную диктатуру вкуса заменяет учредиловским лозунгом общей элементарной понятности
тех, кто оставляет лазейку искусства для идеалистических излияний о вечности и душе.
Наш прошлый лозунг: «Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования»
Сейчас мы ждем лишь признания верности нашей эстетической работы, чтобы с радостью растворить маленькое «мы» искусства в огромном «мы» коммунизма.
Но мы очистим наше старое «мы»:
от всех, пытающихся революцию искусства — часть всей октябрьской воли — обратить в оскаруайльдовское самоуслаждение эстетикой ради эстетики
от тех, кто возводит отдельные этапы нашей борьбы в новый канон и трафарет,
от тех, кто, разжижая наши вчерашние лозунги, стараются засахариться блюстителями поседевшего новаторства, находя своим успокоенным пегасам уютные кафейные стойла
Мы боролись со старым бытом.
этого быта в сегодня.
Раньше мы боролись с быками буржуазии. Мы эпатировали желтыми кофтами и размалеванными лицами.
Теперь мы боремся с жертвами этих быков в нашем советском строе.
Наше оружие — пример, агитация, пропаганда.
[1923]
Примечания
? (стр. 45). Журн. «Леф», М. — Л. 1923, № 1, март. Статья подписана: «Леф».
Стр. 45–46. «Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности»… «…»…«Стоять на глыбе слова «мы»… — неточно цитируемые выражения из коллективного (Д. Бурлюк, А. Крученых, В. Маяковский, В. Хлебников) манифеста футуристов, напечатанного в альманахе «Пощечина общественному вкусу» (М. 1912, стр. 3–4).
… учредиловским лозунгом общей элементарной понятности. — «Учредиловка», «Учредительное собрание» — представительное учреждение, подготовка созыва которого после февральской революции 1917 года проводилась буржуазным Временным правительством. Игнорируя подлинно демократические органы пролетарской диктатуры — Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, — Временное правительство демагогически заявляло, будто Учредительное собрание полностью выражает волю всего народа, якобы единого в своих устремлениях.
…оскаруайльдовское самоуслаждение эстетикой ради эстетики… — Уайльд Оскар (1856–1900) — английский писатель. В критике лицемерия и ханжества капиталистического общества О. Уайльд не выходил за рамки буржуазного эстетизма, проповедуя превосходство искусства над жизнью, красоты над моралью.
…находя своим успокоенным пегасам уютные кафейные стойла. — Намек на кафе имажинистов — «Стойло Пегаса», существовавшее в 1921–1922 гг. в Москве на Тверской улице (ныне ул. Горького).